Который раз возвращаюсь, как по спирали, всё к одному и тому же. К одной и той же теме. На Зигальгу. К её вершинам и болотам, речушкам и скучным сухим курумникам, непроходимым ущельям, лёгким туристическим тропам, к охотничьим избам, неожиданным встречам и приключениям. Ищу всегда мало-мальский повод туда попасть в ущерб своим делам и заботам, потому что всегда там чувствую себя легко и свободно.
И вот как-то неожиданно, в конце августа, лет несколько назад позвонил мне товарищ с просьбой: родственников с Уфы на Иремель сводить. Тоже мне, проводника нашёл! Объяснил, как мог, что в принципе эта вершина уже давно меня не интересует, ни с какой стороны. Шумно там и предсказуемо. Что плутать там совершенно негде. Добираешься до Тюлюка на легковушке и 15 км в гору по проторенной тропе. Делаешь фотосессию и обратно. Ночевать не обязательно. Можно перекусить взять что-нибудь. Вечером дома. Но товарищ настаивал, и я немного решил схитрить. Вроде согласился. Но поехал на своей "Ниве" и экипировал рюкзак совсем в другую сторону. На Зигальгу. Наметил примерный маршрут своей охотничьей вылазки. По Каменному ручью на гору Поперечную. Там есть пара избушек. Ночевать, а там, как говорится, куда кривая выведет. Благо путёвка у меня туда была поохотиться, и собаку заодно прогуляю. В общем, поехали. По пути в Тюлюк я старался казаться некоммуникабельным. Проводил компанию до конца деревни и с лёгкостью со всеми расстался. Один, с собакой. В Зигальгу! Ну, что ещё нужно для счастья!
Летний день только начинался. Я, проехав в сторону Александровки, без труда нашёл устье Каменного, что впадает в Юрюзань. Пробрался на внедорожнике, сколько можно, и дальше пешком. Чуть приметная старая лесовозная дорога шла вверх по ручью.
Альбик с галечника на дороге сразу же поднял глухаря и через несколько минут без проблем нашёл его невдалеке на лиственнице. Звонкий лай нарушил тишину леса. Мне осталось только аккуратно подойти на выстрел. Видно, молодой и не пуганный глухарь, совершенно не боясь собаки, со своей высоты заигрывал с Альбиком, ломая клювом веточки дерева и бросая их вниз. "Ну наглость, а ведь мог и улететь. Извини, ты дичь, а мы - охотники, как раз нам на ужин с собакой", - подумал я перед выстрелом.
Каменный красивый ручей, бурный, фотогеничный. Особенно фотографов, наверно, привлечёт игра солнечных зайчиков на быстрых перекатах, пробивающихся сквозь нагромождение высоченных елей. Водопады есть небольшие и плёсы. Даже рыбакам посоветовал бы похлыстовать. Ну и завалы, конечно, и непроходимые места. Справа крутой кряж, слева старая делянка. Чтобы не ломать ноги, пошёл по делянке. Потом вновь вернулся к ручью. Вскипятил чай, перекусил - и снова круто вверх. И уже у подножия горы, где берёт начало сам ручей, без труда нашёл известную охотничью избушку. Видно, что изба не брошена. Кругом чувствуется хозяйская рука. Чистота, ни соринки, дрова на зиму, запас продуктов и всякой нужной мелочи, даже самогонка в красивой бутылке. Внутри аккуратно висят сухие матрацы. Фонарик, свечка. За ручьём на полянке несколько рядов посаженной картошки. Молодцы охотнички! Серьёзные ребята. Медвежатники, наверное. Не то что я, любитель. Спасибо за приют.
Сразу топлю печку внутри и костёр снаружи. Ставлю на него котелок с разделанным глухарём. Пока готовил супчик и ужинал, наступила ночь. Потянуло холодом от нагромождения камней самой вершины. Наши с собакой тени блики костра отбрасывали на ели, создавая впечатление какого-то дикого танца вокруг. Стало чуть жутковато. Половину чистого звёздного неба закрывали очертания исполина горы Поперечной, готовой уже завтра покориться мне в который раз.
В избушку, где тепло и сухо, забираю с собой только полторашку водички из ручья. Всё остальное вешаю на гвоздики снаружи. Воров и лихих людей здесь не может быть в принципе. Тихо, спокойно. Никого! Если перейти на сленг определённой категории людей, то можно сказать: тупо завалился спать. От дневных впечатлений ничего не думается и не размышляется. Оказывается, можно сразу уснуть без книги и телевизора лёгким глубоким сном.
Чуть рассвет - разбудил лай собаки, которую забыл с вечера привязать. Белка! Пытался уснуть, не обращая внимания на лай, но вынужден был выйти. Лайка заливалась недалеко за ручьём. На мою команду Альбик прибежал только для того, чтобы упрекнуть меня за плохую охоту. Я его привязал и успокоил. Надеясь, как обычно при ночёвках в таких глухих местах, что меня разбудит свист рябчика, снова безмятежно уснул, протянув уставшие ноги. Я не ошибся. То ли эту удивительную птичку привлекает дым от костра, то ли вообще она берёт на себя исключительную обязанность будить охотников в лесу... Часто утром рано в тайге можно услышать, просыпаясь: ссиииифитьии-ссииииифить... Через паузу снова и снова: ссиииифитьии-ссиииифить... Лучшего будильника придумать просто нельзя. В то утро рябчик заливался на славу. Я выбрался из избы и сразу увидел совсем рядом на сосновой ветке нарушителя моего сна. Альбик на птичку не реагировал. Отбивался, привязанный, от утренних комаров, вспоминая, наверное, ночную охоту на белку. Я хлопнул в ладоши. Рябчик шумно вспорхнул, пересел на ветку выше, огляделся и, расправив крылья, спикировал куда-то за ручей. Позавтракали мы с Альбиком плотно остатками глухаря и двинулись в сторону вершины.
Ночной холод ещё не ушёл, но роса на траве уже начала спадать. Яркое солнце, будто гигантской горелкой, спешило высушить камни, чтобы успеть к началу нашего восхождения. Высоченные ели перестали шуметь, как обычно своими верхушками сообщая мне, что ветер спрятался за хребет и что самое время подниматься наверх. Здесь погода изменчива. И нужно делать это сейчас. Вот только осталось пройти сотню-другую метров от густого ельника до вертикального нагромождения камней.
Всегда, когда делаешь первые шаги по глубокому мху на плато перед вершиной, начинаешь задавать себе глупые и никчёмные вопросы: ну и зачем я сюда припёрся? Отдыхаю я здесь или бездельничаю? А может быть, я иногда здесь просто живу? И главное - совершенно не скучно и никого не хочется видеть. Не первый раз ведь уже. Ну воздух, ну красота, ну ягоды в августе. Вода вкусная, конечно. Я даже фотоаппарат никогда не беру. Ну, разверну пошире руки. С собой ведь ничего не унесёшь. И ещё постоянно пробивает одна мысль: коли я здесь сейчас один и на много километров вокруг никого - значит, я противопоставляю себя остальному миру. Не лишнего ли на себя беру? И что-то здесь моё личное, а что - не могу понять. Вернусь вот домой и тут же буду скучать по этим диким не тронутым местам... Философия, блин.
Неожиданно мой взгляд поймал ярко-красную палатку на склоне горы. Ага! Вот тебе и нетронутые места. Мысли побежали совсем в другую сторону. На ягодников не похоже. Те попрактичнее найдут место переночевать. Туристы, наверное. Спят. А может, уже и на вершине. Любуются красотами Южного Урала. Эта палатка сразу как-то испортила окружающий пейзаж и моё беспечное настроение. И сразу я в тот момент решил не тратить ни силы, ни время на вершину. Откуда-то из подсознания у меня появилась известная фраза "Чего я там не видел". Лучше по плато прогуляюсь. Брусничку пособираю. Зайцев с Альбиком погоняем. В общем, взял направление вдоль хребта, и через час гора Поперечная осталась уже далеко позади. Я оглянулся. Непокорённая на этот раз она мне показалась какой-то чужой и ненужной.
Легко, с удовольствием отвлёкся на ягоды. Набрал приличный мешочек угощения домой. И к своему стыду совершенно не обращал внимания на работу собаки. Бывает такое иногда. Оружие за спиной, а адреналина ни капельки не хочется. Успокаивал себя и лайку за упущенных зайцев. Вот чайку сейчас попьём - и на обратном пути все рябчики наши. Без труда нашёл набитую за лето туристическую тропу и по ней двинулся в сторону ущелья, где бурно гремел приток Каменного. И уже ближе к ручью неожиданно залаял Альбик. По его голосу я понял, что впереди или зверь, или человек. Остановился, пригляделся. Между елей мелькнули какие-то не лесные краски. Туристы! "Вот ещё кому делать нечего! - подумал я. Позвал к себе и успокоил собаку. Похвалил её за бдительность. Подошёл поближе. Недалеко от ручья мужчина лет, наверное, сорока разжигал костёр.
Мы тепло поздоровались, пожав друг другу руки, но как-то не назвав своих имён. Я, обратив внимание на рюкзак, к которому аккуратно была пристёгнута красная палатка, тут же задал пару вопросов, на которые уже знал ответ:
- Это ты ночевал там на склоне? Один, что ли?
Турист ответил не сразу, раздувая костёр, повесил на огонь котелок с водой. Потом мне выдал целый монолог, как будто готовился к встрече со мной неделю.
- Один. Я всегда один прогуливаюсь. Смысла больше. С толпой не отдохнёшь. Как отпуск - сразу в горы. Последнее время вот Зигальгу облюбовал. В своё время на Иремель ходил, Таганай. Даже на Алтай ездил. Там вообще не понравилось. Рерихнутые толпой туда-сюда, пальцы веером гнут. На Северном Урале был. Дико там как-то и мрачно. Солнца мало. Все разговоры про "дятловцев". А здесь я уютно себя чувствую, ничто не напрягает, никто фамилию не спрашивает, как у подножия Нургуша. Да и чище здесь как-то. Вода вкуснее. Туристов редко встретишь. Ягодники в конце лета да иногда выстрел охотника услышишь. Я, кстати, вас с собакой видел с вершины. Лаечка заметная у тебя, чисто белая. Видно, тоже один любишь бродить, как монах Легонт.
Я, обратив внимание на его бинокль, понял, что эта наша встреча не случайна. Человек, видно, несколько дней один, вот и разжигал костёр, поджидая нас. Предугадав, что мы направимся обедать именно сюда. Одиночество хорошо, а поговорить-то хочется. И спросил:
- А сам откуда?
- С Самары.
- Я с Усть-Катава. А зашёл как сюда и что дальше?
- С Меседы по тропинке. У меня ещё дня три-четыре в запасе. Хочу на Шелом подняться. Если погода будет - на Яман-тау схожу. Планы наполеоновские. А там выше Александровки есть дорога?
- Пешком-то есть. А на машине, наверное, не проедешь.
Закипела вода в котелке. Я достал из своего рюкзака сало, консервы. Предложил туристу. Он сразу отказался, сославшись на Успенский пост. Заварил какую-то быструю кашу и стал есть, запивая её чаем. Потом мы, вроде, поговорили о возможной встрече с медведем и, не дай бог, какой травме. Об утренних рябчиках и о не пуганных глухарях, готовых позировать на фоне дикой тайги. Он мне признался, что взял кое-какие рыболовные снасти, чтобы порыбачить в верховье Юрюзани.
Я обратил внимание, что на рукаве у него, на камуфлированной курточке шеврон ФСБ, и сразу подумал, что "заливает", наверное, что из Самары. Да и откуда ему знать месединские тропинки... "Шоколадник", наверное, с Трёхгорного. У них у всех установка - имя города не произносить. Да ну и бог с ним. Его дело. И чтобы поддержать беседу, спросил:
- А монах Легонт - это кто такой? Что-то я не знаю.
Думая о чём-то своём, турист ответил:
- Был такой. Вроде не раскольник, а православный, однако сторонился людей, недолюбливал их, не доверял им. Одиночества искал.
- Ну вот ты меня Легонтом назвал. Я, во-первых, с собакой и на одну ночку сюда. А ты на неделю, похоже. Или у тебя здесь тайная встреча с монахиней какой-нибудь?
Собеседник мой как-то, вроде, не оценил шутку и не ответил на неё. Лишь скупо улыбнулся. Потом, собирая рюкзак, ещё немного разоткровенничался:
- Работа у меня сумасшедшая, среди людей. Ни выходных, ни проходных. Мне, чтобы зарядиться на новые дела, одному побыть нужно. Обдумать кое-что и решить сначала, кто я, и что я, и с кем. Потом легче решения принимать, не прогибаясь ни перед чем. Ну как-то примерно так. Вкратце.
Он внимательно посмотрел на меня, наверное, для того чтобы оценить, правильно ли я его понял. Потом поднялся. Легко накинул на себя рюкзак и протянул мне руку. Мы тепло попрощались. Вроде даже полуобнялись. Пожелали друг другу удачи. Но так и не обменялись ни своими именами, ни телефонами. Я не стал удерживать собаку, когда она помчалась его провожать. Допивал свой чай, мысленно представляя его дальнейший путь. Одному без дороги на Яман-Тау по дикой тайге! Нет, это не для меня. Я потушил костёр, прибрал мусор и двинулся по ущелью.
Пока мы с собакой добирались до машины вниз по ручью да по старой делянке, наохотились на рябчиков на целый год вперёд. Весь патронташ расстрелял. Альбик у меня, судя по следам, лося облаял. Полчаса не было. Ладно, не потерялся. Потом, уже по темноте, первый прибежал к машине и свалился у колеса без сил. Я его на руках уложил на переднее сиденье. И пёс, свернувшись калачиком, больше ни на что не реагировал до самого дома. А мне осталось лишь порулить около ста километров домой и потом через некоторое время обратно, дай бог до новой встречи с Зигальгой.
Уже поздно ночью на дороге меня неожиданно остановил инспектор ГИБДД и, вежливо упрекнув за нечитаемый номер, попросил предъявить документы. "Вот и кончилось моё безмолвие на этот раз", - прошептал я спящей собаке.
Март 2016 г.
