Не знаю, можно ли расценивать происходящее на Украине иначе, но число погибших среди мирного населения растёт с каждым днём. Очень жаль, что современные люди в двадцать первом веке не могут найти способа решать свои политические проблемы без применения оружия против населения.
С каждым годом всё меньше и меньше остаётся свидетелей самой страшной и кровавой войны двадцатого века. Но пока они есть среди нас, мы будем вновь и вновь давать им слово. Они, свидетели и очевидцы зверств фашизма, даже спустя почти семьдесят лет рассказывают о тех событиях, словно всё это было вчера. Невозможно вычеркнуть из человеческой памяти то, что им пришлось пережить.
Пусть же эта память даст разума нам, ныне живущим!
Наш долг - не забыть никого из тех, кто отстоял честь и независимость Родины
Валентина Гольдаде, председатель городского совета ветеранов
- День Победы - святой праздник россиян. Сейчас, когда на Украине подняли головы фашистские отморозки, поддерживаемые США и Западом, как никогда задача народов России (а мы всегда говорили, что нас свыше ста наций и народностей) - помнить, какой ценой завоёвано счастье в годы Великой Отечественной войны.
Время неумолимо движется вперёд и налагает свой отпечаток на события Великой Отечественной войны. С каждым днём всё меньше остаётся в живых участников войны и непосредственных её свидетелей. Многие подробности военного лихолетия и сведения о его участниках уходят вместе с ними. И наш долг использовать все имеющиеся возможности, чтобы с помощью живущих ныне как можно полнее получить информацию о каждом, никого не забыть из тех, кто сделал всё, чтобы приумножить славу наших предков и отстоять честь и независимость нашей Родины.
Сегодня на учёте в нашей ветеранской организации находится двадцать пять человек, участников ВОВ, инвалидов ВОВ, блокадников и узников. 7 мая мы поздравили их с приближающимся великим праздником - Днём Победы!
Спрос был как со взрослых
Герман Спиридонов, труженик тыла
- К началу войны мне было двенадцать лет. Осенью исполнилось тринадцать, пошёл в седьмой класс. Проучился два месяца, пришла в школу комиссия, отобрала человек пять-шесть из класса и направила в ремесленное училище. У меня удостоверение учащегося до сих пор хранится.
Уже после Нового года нас распределили по цехам. Я попал в 21-й цех, в нём изготавливались тормозные к пушкам и откатники. Там проработал до июня. В июне от училища нас направили на лесозаготовку в Орловку. Мы там проработали два с половиной месяца. На двоих, то есть на пилу, была норма - три кубометра дров в день. Свалить, напилить по метру, сложить и сдать мастеру. Так мы работали.
После лесозаготовки четверых человек, включая меня, досрочно выпустили из училища. В качестве слесаря-инструментальщика я попал в 6-й цех. Это был основной цех завода, который выпускал пушки, казённики и соединительные муфты. Я проработал в шестом цехе почти всю войну. Спрос был как с взрослых. Работали по одиннадцать часов. Я затачивал резцы для нарезки стволов. Это почти самая сложная работа была. Двадцать четыре резца должны быть строго одного размера, где-то в пределах двух-трёх соток. Затачивали вручную оселками. А испытывали на коровьем роге.
У нас на заводе станки очень длинные, потому что ствол, да ещё штанга походила. А инструмент - линейка, штангель да микрометр. Ещё не все знали, что такое микрометр. Говорили, я, правда, этого не застал, когда делали первые нарезки, то заливали в станок чистое подсолнечное масло. Потом, чтобы голодные люди не взяли его, стали разбавлять керосином.
У меня одна мать была, отец умер в 1938 году. Мы жили по улице Гнусарёва. Давали один выходной день в две недели. А ещё для дома нужно дров заготовить, огород обработать, иначе есть нечего будет. Особенно мучились первые годы. Когда меня в 1943 году выпустили из ремесленного училища, было очень тяжело. В училище-то три раза кормили. А выпустили - есть нечего. Начали огороды раскапывать, картошку сажать. Так вот жили.
В день Победы я работал в первой смене. Мы пришли в цех, а нам сказали, что нерабочий день. В третьем цехе шёл митинг. Директор завода выступал перед рабочими. Все пошли по домам. В скалу дали двадцать четыре залпа из пушки. Осколки летели в сторону кладбища.
9 мая для меня самый главный праздник. В этот день мы всей семьёй, дети, внуки, собираемся за столом. И сто грамм ещё обязательно! Это великий праздник!
Война - страшное дело
Кирилл Федотов, фронтовик
- Я с 1939 года находился на Дальнем Востоке в сапёрной части. Мы защищали восточные окраины СССР от Японии. Война с Японией началась весной. Собрали ранцы, сложили сухпаёк, пошли пешком вдоль границы. Всю ночь шли, к утру дождь начался. Костры разводить нельзя, чтобы себя не выдать. Дежурили вдоль границы и день, и ночь.
В сентябре пришёл приказ идти в бой. Нас сняли с границы. Когда нас перебрасывали ближе к линии фронта, вдруг из земли вылезла такая шишка, и из неё по нам открыли огонь. Мы выскочили из машины, окружили эту боевую точку, и обезвредили японца. Дальше нас повезли в город Дунин. Там боёв уже не было.
В День Победы человек десять нас направили в Николаев-Уссурийск грузить брёвна. Только начали грузить, прибежал человек, говорит: "Война кончилась!" Мы бросили работу, пошли в город. Народ уже весь на улицах, кто плачет, кто песни поёт. А до этого город словно мёртвый был. Вот так мы встретили День Победы. А домой я поехал только в июне 1946 года.
Война - страшное дело. День прошёл, жив остался - ладно, завтра что будет. Опять в окопы.
Теперь на День Победы ко мне приходят сын, дочь, зять, немного за столом сидим.
Бандеровцы и при Сталине не подчинялись
Николай Чернов, фронтовик
- Я с 1925 года рождения. На фронт меня в 1943 году призвали. Попал в артиллерию. Получили пушки и на Сталинград. Потом Брянск освободили и на Украину. Сначала под Прохоровку попали, там много наших ребят полегло. А нацисты в Украине всегда были. Мы когда Киев взяли, меня с пушки сняли и послали сидеть в школе, слушать, что учительница преподает. Это ещё в войну было! А вы хотите, чтобы они сейчас голову не поднимали! Дней десять я ходил на уроки. Потом вызвали меня в политотдел. Доложил, вроде этот класс нормально занимается. А бандеровцы, они и при Сталине не подчинялись. Вот в Днепропетровск приехал разбитые пушки сдавать, выменял у мельника хлеба. А за молоком хотел в деревню сходить, мне мельник сказал: "Не ходи, убьют". Сам нам выменял, что надо. В то время они не подчинялись.
Львов мы брали. Два раза ночью в рукопашную сходились. К утру Львов взяли, а Сталина спросили, как нас наградить. Он сказал, присвоить звание "львовские". Нам так и написали в комсомольских билетах.
В итоге я до Дрездена дошёл, но уже автоматчиком. Там мне под ноги гранату бросили, так что Победу встретил в госпитале. Этот день помню очень хорошо. У всех чувства приподнятые были. На одной ноге плясали, у меня нога не ходила.
День Победы - главный праздник. Но в этом году болею сильно, наверное, не смогу к мемориалу пойти. А так всегда отмечаю этот день.
Хоть бы вы этого не видели
Мария Подрядова, была в оккупации
- Я с 1927 года. Сама из Калужской области. К нам война пришла уже где-то в конце июля. Под Ельней шли страшные бои. В августе немцы пришли и в нашу деревню. Танки, страшные большие машины. А в соседней деревне Сельковичи много наших раненых было. Так их всех побили, санитарок всех побили.
Мы с папкой вышли смотреть, как немцы едут, песни поют: "Нах Маскау, нах Маскау". Страсть! А мои родители были с 1880 года, старенькие. Папка ещё в первую мировую воевал, он мне и говорит: "Маня, пропала Россия!"
Немцы мимо нас прошли без боя. Бои шли под Наро-Фоминском под Москвой. У нас немцы укрепились, дома заняли, а мы в снежных окопах жили. Наши сколько раз в наступление ходили, никак не могли ничего сделать. В Крюково и Бельне всех жителей расстреляли. С двух деревень двадцать семь человек в живых осталось. Мою двоюродную сестру с шестью детками тоже расстреляли, а двое ребятишек восьми и двенадцати лет смогли спастись. Они мёртвыми представились, когда немцы раненых добивали.
В окопах жили человек по двадцать. Страшно одной умирать, а в народе и смерть красна, как говорится. Семьи по три, по четыре сидели в одном окопе. Немцы девушек насиловали. Матери их прятать пытались, когда видели, что немецкие солдаты приближаются. Накрывали их матрасами и садились сверху.
А в апреле 1942 года немцы собрали всех нас в колонну и погнали. Не все выдерживали дорогу. Тех, кто не мог идти, пристреливали. Одна женщина с двумя детишками тоже не могла идти. Её уже в сторону отогнали, а я бросилась детей спасать. Мне племянница помогла. 80 км мы этих детей потом с ней тащили. Пригнали в Росло. Месяц мы там жили. Люди уже с голоду помирали, вши нас заедали, страсть Господня.
Потом нас в машины грузовые загнали и привезли в город Бобруйск. Там 12 тысяч беженцев было. Есть нечего. Пленных полно. Тиф открылся, стали люди умирать. Папка мой умер. Пленные мёртвых собирали в ящик по двадцать пять человек и на лошади отвозили в братскую могилу. Там ещё, жители рассказывали, три тысячи евреев закопали живьём. Говорят, три дня земля на том месте ворочалась.
Раз тиф начал косить людей, нас всех выгнали и погрузили на баржу. По реке Березина вывезли. На третий день высадили в каком-то лесу. Нас семей десять до деревни Молодуша добрались, тут и остановились. Ходили побираться по всей округе. Однажды возвращаемся со снохой, а немцы приехали в деревню учинить расправу за то, что партизаны на них напали. Вся деревня горит, а людей на площади собрали. Посреди площади стоит машина, немец говорит, а переводчик переводит. Требовали выдать партизанские семьи. Один назвал две семьи, среди них молодая женщина с двумя маленькими детками. Больно уж она мне запомнилась. Их загнали в дом на площади и подожгли. Мы потом на пожарище нашли ручку мальчика. Беженцы всё эту рученьку целовали.
Много беды повидали мы, всё не расскажешь. Страшнее всего как детки мучились, они ведь не понимают, что происходит: есть, пить просят. Бывало, чтобы не плакал, взрослые наплюют ему в рот, он сглотнёт и всё. Во как жили.
В свою деревню только в 1944 году вернулись. А там все дома сгорели, жить негде. Опять в овраге жили, в окопах, погребах. 9 мая все плакали от радости. И теперь 9 мая плачу.
Не дай Бог такого никому. Я сейчас очень боюсь войны, вон, что в Украине творится. Хоть бы вы всего этого не видели!
