Взглянуть, действительно, было на что. Кроме того, под два из этих четырёх станков отремонтировано большое производственное помещение. То есть у предприятия появится ещё один новый цех.
Интересуюсь у Андрея Валерьевича, что нового произошло на предприятии за минувший год.
— Мы приобрели четыре новых станка: три — фрезерных, один — токарный, — начал разговор Андрей Перепеловский. — Все абсолютно новые. Два станка больших. Один фрезерный вертикальный, стол 2000х900. Второй — горизонтально-фрезерный. Стол 800х800. Это обрабатывающий центр для корпуса редуктора.
— Станки российского производства?
— Пока нет. Эта отрасль у нас отстаёт. Россию долгое время убеждали в том, что многие вещи не обязательно производить в своей стране — мы же один большой единый мир, в котором у каждого своё поле деятельности. Вы качайте нефть и газ, а за вырученные деньги всегда сможете купить то, что надо.
Спецоперация отрезвила и показала, что на самом деле крылось за этой политикой. Это способ давления. Против нас посыпались пакеты санкций, в том числе запрещающих продавать России многие товары. Но нас это не остановит. Это ещё больше побуждает возрождать свою промышленность. И кстати, наше предприятие и я лично регулярно помогаем нашим бойцам как финансово, так и нужной продукцией. И так будет до полной Победы!
Что же касается станков, то мы успели взять их в прошлом году. У нас даже есть один платёж, когда доллар стоил 57 рублей. Последние платежи, конечно, идут по цене, на которую мы не рассчитывали. Только из-за курсовой разницы образовалась переплата в 2 млн рублей. Но главное, что станки уже наши!
Ещё за этот год мы освоили изготовление пантографов для татровских вагонов. Начали изготовление полупантографов. Это абсолютно новое изделие. Уже в этом году приобрели, установили и начали использовать покрасочную камеру. Теперь качество покраски у нас на уровне автомобильного завода. Порошковая окраска.
Запускаем в этом году новый цех площадью 900 кв. метров. Сделали там заливные полы, провели газ, электричество. С электричеством решить вопрос нам помог областной минпромторг. Представитель министерства выезжал к нам на место. Всё посмотрел. И дальше дело пошло как-то быстрее. За четыре месяца оформили все бумаги.
— Вопрос был в дополнительной мощности?
— По сути, да. У меня уже было подключено 89 КВт. На подстанции был запас в 230 КВт, но нам их не давали. После подключения к решению вопроса министерства, нам отдали эти мощности. Но, скажу честно, в принципе, этого тоже уже мало, потому что станки, которые мы сейчас покупаем, почти все минимум 25 КВт. Они все ЧПУшные, движков много, стало быть, и энергопотребление выше. На два цеха 300 КВт мало. Я хочу ещё 500 КВт просить, чтобы мог ставить ещё оборудование, ведь такие планы есть. Мы уже приглядели четыре станка, но пока ценник неподъёмный.
— Получается, предприятия могут со своими проблемами обращаться в министерство и получать помощь?
— Мне кажется, что сейчас чиновники более расположены к работе с людьми. Единственное, что бы я посоветовал, обращаться нужно письменно, потому что слова к делу не пришьёшь. На письменное обращение должен быть письменный ответ.
Но вернёмся к нашим достижениям. За этот год мы придумали и освоили изготовление своих трамвайных колёс. У нас есть идея: старые татровские вагоны перевести на современные колёса. У нас Эдуард Камилович Газизуллин придумал эти колёса. Я даже думаю, что мы и усть-катавские трамваи можем перевести на подрессоренное колесо. Оно снижает уровень шума, намного проще в обслуживании, замене.
— Уточните, пожалуйста, Вы говорите в целом о тележке или только о колесе?
— Я говорю о колесе, потому что сама тележка в принципе очень надёжная. Мы общаемся с эксплуатационниками, они говорят, что не всё старое — плохо. Старое, я имею ввиду вагоны выпуска 2008–2010 года. Они достаточно надёжны. В более современных моделях бывают проблемы с электроникой. Причём производитель вагона не имеет значения.
Так вот, мы уже изготовили порядка 350 колёс, то есть обули за семь месяцев 45 вагонов. Это результат!
Предложили это колесо «Уралтрансмашу». Им идея понравилась, что колесо будет более простое, а ступица у него просто неубиваемая!
Первые наработки в этом направлении у нас были ещё в 2018 году. Те образцы мы поставили в Коломну. Оттуда получаем только положительные отзывы и, естественно, заказы.
Экспериментальная партия была поставлена и в Екатеринбург. Он пока взял паузу после опытной эксплуатации. По факту замечаний нет. Но для себя я сделал вывод, что у людей есть привычка. Не хочется что-то менять. И второй момент — искажение информации. Расскажу на примере бандажей.
Мы в Коломну продавали бандажи производства Чебаркуля. Другая контора, с которой мы конкурируем, поставляет бандажи из Кулебаков. Чебаркульские более мягкие и быстрее изнашиваются, но не изнашивают рельсы. А кулебакские бандажи более жёсткие, изнашиваются чуть подольше, но съедают рельсы. Что проще поменять — рельсы или бандаж? Это даже не обсуждается. Рельсы — это миллиарды, и неудобство для горожан. Нужно останавливать движение трамваев, нужно перекрывать улицы на ремонт. Бандаж стоит 30–50 тысяч рублей. Соответственно поменять их на вагоне — 240–400 тысяч рублей. Экономика очевидна, но наши бандажи отказываются покупать. Тогда я провёл собственное расследование, чтобы понимать причины.
А ларчик открывался просто. Я прошёл цепочку от руководства до токаря, потому что от него исходила информация, какие лучше. Оказалось, наши конкуренты токарю дали резцы. А по большому счёту этому токарю было достаточно даже пузыря, и тогда наши бандажи стали бы лучше, чем у конкурента.
В Екатеринбурге наши колёса первыми готов был попробовать Нижний Тагил. Поставили туда. Они обкатали. Довольны.
Следующим стал Владикавказ. Они взяли эти колёса на вагоны с частично низким полом. Они ещё оси у нас берут. Вопросов нет.
Нарекания были по пружинам и пантографам. Наш пантограф получился прочным, но немного тяжёлым, и пружина на нём оказалась слабоватой. Доработали эти моменты. Вроде всё в порядке теперь. Это же нормально, когда новое изделие проверяется в эксплуатации и дорабатывается.
Сейчас мы делаем рельсовые тормоза для низкопольных вагонов для «Уралтрансмаша». Обработки очень много. Отгрузили первые шесть штук. Контракт на сорок четыре. В сентябре-октябре закроем его. Ведём переговоры с «Транспортными системами» и «Белкоммунмашем». Кстати, один из приобретённых станков как раз для изготовления рельсового тормоза.
Ещё один новый станок для обработки редукторов. Это тоже очень востребованное изделие. Есть желание наладить производство различных редукторов.
— Область, помимо содействия в подключении электроэнергии, предоставляет или предлагает какую-либо помощь развивающимся производствам?
— Периодически нам предлагают кредиты. Это нужная поддержка, поскольку позволяет обновлять станочный парк, то есть развивать производство.
Было одно мероприятие, организованное «Территорией бизнеса», но оно в большей степени получилось не для мелкого бизнеса, а для крупного. Нас пригласили на площадку в Челябинске и организовали общение крупных заводов с мелкими производителями.
Идея вроде хорошая. Но по факту получается, что тебе предлагают самую грязную, неинтересную и копеечную работу. При этом разговаривают свысока. Никто не предложил делать конечную продукцию, за исключением, наверное, «УралАЗа».
В общем, пока это всё безрезультатно.
Когда к тебе начинают серьёзно относиться? Когда в тебе есть потребность, на тебя вышли, и ты можешь сделать то, что надо. Вот тогда более-менее серьёзно. То есть, когда эти гиганты сами ищут исполнителя. Тогда они относятся более справедливо.
— В чём сейчас ваше предприятие испытывает потребность?
— В основном в квалифицированных кадрах. Станочный парк мы обновили по мере возможностей. Нам нужны фрезеровщики. Нужен специалист на координатно-расточной станок. И нам нужен специалист по продвижению продукции.
— За этот год количество работников предприятия выросло?
— Да, выросло. Раньше большая часть специалистов была у нас на подработке. А сейчас они почувствовали стабильность и устраиваются на постоянную работу. Но я всё-таки стараюсь брать не количеством, а качеством. Практически все члены нашего коллектива отдаются работе на все 100%. Они — профессионалы своего дела.
Начиная с середины прошлого года, мы ощутили результат своей работы. Увеличился премиальный фонд, даже закупили летнюю и зимнюю спецодежду.
— Как спецоперация, на Ваш взгляд, сказалась на работе предприятия. Работы больше стало?
— Для нас очень сильно всё изменилось. С нами хотят работать. Нам звонят компании-гиганты и договариваются о производстве нужной им продукции. Раньше они бы в нашу сторону не посмотрели, но сегодня нужно делать много чего и быстро. А мы это можем.
Большие предприятия загружены гособоронзаказами, а есть ещё гражданская продукция. И вот её частично они передают нам. У нас растёт загрузка.
После разговора мы прошли по цехам. Их не узнать. Существенно обновился станочный парк, как подержанными, так и новыми станками. Конечно, впечатлили новые станки. А главное — у людей есть работа. Не нужно ехать на вахту или в соседний город. Только трудиться нужно на совесть — это главное требование Андрея Перепеловского.
