В № 13 «Усть-Катавской недели» мы опубликовали фото правнуков Ивана Степановича Симбиркина, а сегодня решили познакомить вас поближе с главой семьи, сыном Ивана Степановича Владимиром Симбиркиным. Именно благодаря ему сохранились многие вещи отца-фронтовика, ставшие сейчас семейными реликвиями. И наша встреча не оставила никаких сомнений в том, что эти реликвии будут передаваться из поколения в поколение и дальше. Потому что так Владимир Иванович воспитал своих дочерей, потому что так воспитываются его внуки.
Симбиркины встретили нас за большим столом. На нём – фотографии, фронтовые письма-треугольники, медали, старенькие блокноты. По бокам входной двери висят гимнастёрка и шинель лейтенанта Ивана Симбиркина. Владимир Иванович бережно перебирает письма и документы, вспоминая связанные с ними события. Дочери Елена и Татьяна добавляют рассказ деталями, внуки с гордостью показывают нам медали прадеда. Наличие такого количества свидетельств Великой Отечественной войны поражает. Действительно, в очень немногих семьях хоть что-то сохранилось. А здесь не просто всё сложено в коробочке - видно, что за вещами ухаживают: фотокарточки увеличены и распечатаны на современной бумаге, документы заламинированы, страницы дневника переписаны аккуратным почерком.
- Владимир Иванович, как всё это сохранилось? Целый семейный музей!
- Отец сам трепетно относился к подобным вещам. Сохранил всё, что привёз с войны. В гимнастёрке и шинели приехал с фронта, в них же женился в 1945-ом. Потом шинель висела на чердаке, гимнастёрка хранилась в сундуке. Была ещё пилотка, но её мы износили и один погон потеряли. Моль немного попортила гимнастёрку. Ладно, вовремя спохватились, постирали, погладили, теперь она в шифоньере висит. Медали прикололи. Что интересно, и мне, и брату эта гимнастёрка мала. Хоть мы и не крупные, но, видимо, тогда люди посуше были.
- Когда Иван Степанович ушёл на войну?
- Папа успел повоевать до Великой Отечественной. Вот, посмотрите, на гимнастёрке знак «Участнику Хасанских боёв». В 1938 году он служил в армии на Дальнем Востоке. Как раз тогда Япония решила оспорить принадлежность нашей территории у озера Хасан и начала военные действия против советских войск. Две недели шли бои, японцы не выдержали ответных наступлений и предложили мирные переговоры, согласившись оставить прежнюю границу. Папа служил артиллеристом, видел тогда маршала Блюхера.
Интересно, папа рассказывал, после этих событий в стране заработала мощная пропаганда. Все газеты писали о подвиге советских воинов-дальневосточников, спасших Родину, о том, что СССР – самая сильная страна. Народ тогда очень уважал армию, а как узнал, что наши войска отбили японских милитаристов, стал заваливать служивых продуктовыми посылками и письмами с благодарностью. Папа говорил: «Мы, деревенские ребята, и названий-то таких не знали, что нам присылали: галеты, трюфели, лучшие сорта папирос и чая. Часть была завалена. Мы объедались сгущёнкой, носили шёлковое нательное бельё. Со всей страны слали». Вот какое отношение к армии было! Все гордились!
В декабре 1938 года папа вернулся из армии, устроился на завод военпредом. Когда началась война, у него была бронь. Папа пошёл добровольцем, хотя этого пришлось добиваться, ему не разрешали, оставляли работать. В декабре 1941-го попал сначала в лыжную бригаду. Прошёл в Свердловске двухмесячные сборы, потом отправился в Калинин.
Конечно, в начале войны всё было не скоординировано. Не разбирались, кого куда лучше направить. У отца уже был военный опыт, он был готовым артиллеристом, а его лыжником отправили. Он рассказывал, их сунули в самый огонь сразу 700 человек, в живых осталось 60. Папе повезло - ни одной царапины. Он вспоминал: снег в марте начал таять, а то поле так и осталось белым от масхалатов, от трупов. Только после этих событий командование начало разбираться, кто где может больше пригодиться. И его отправили в артиллерию командовать миномётным взводом.
После окончания краткосрочных курсов в 1942 году и получения звания лейтенант, в его подчинение поступает 56 человек. Он сохранил блокнот с именами всех солдат.
- У него были ранения?
- Да. С ранением тоже связана интересная история, можно даже сказать, мистическая. Декабрь. Проснулся отец утром с какой-то непонятной тревогой. Его спрашивают: «Степаныч, ты чего такой?» А он говорит: «Я знаю одно: сейчас только выйду, меня или ранят, или убьют». Так и случилось. Вышел, и немецкий автоматчик, засевший где-то в развалинах, выпустил в него полную обойму. Вся шинель между ног была в лохмотьях, и только одна пуля попала в бедро. Он успел упасть. Вот такое предчувствие было. Это было первое ранение. Потом ещё было осколочное в плечо. Потом были снова курсы, переучивали на гаубицы. А потом война закончилась. День Победы папа застал в Киеве, в июне 1945-го его демобилизовали.
- Часто вспоминал войну? Много вам, сыновьям, рассказывал?
- Нет, не любил вспоминать. Говорил только: «Нас немцы научили воевать. То, что было на Хасане с японцами – это так, игрушки. Настоящая война была с фашистами».
Папа даже не мог смотреть по телевизору в фильмах о войне моменты бомбёжки, не выносил её визг. Даже если уже дремал, вскакивал и выходил из комнаты. Про советские фильмы говорил: «Так-то правильно, но уж больно всё красиво. Война – это грязь, дым, холод, сырость».
- Расскажите про письма-треугольники. Что в них, кому адресованы?
- К сожалению, те письма, что он писал домой, своей маме, не сохранились. Эти письма папа писал своему младшему брату Василию. Тот тоже был на фронте, только с марта 1942-го. Папа писал ему с Калининского фронта на Белорусский, Василий эти письма все складывал и с войны привёз. А мне их передал уже его сын после смерти Василия Степановича. Дядя был миномётчиком, штурмовал Кёнигсберг. Папа ему на правах старшего давал рекомендации, как вести себя на фронте.
Что меня поразило, так это работа почты в военные годы. Папа отправил вот этот треугольник, вложив в него фотокарточку. Никаких конвертов не было, а фотокарточка не выпала, и дошла вместе с письмом. Даже деньги он отправлял такими же письмами, и тоже доходили.
После войны отец поработал в горторге, потом стропальщиком в 18-м цехе УКВЗ, потом слесарем на сборке, потом диспетчером в 10-м цехе. В 67 лет ушёл на пенсию. Его трудовую книжку я тоже храню. А как же? Это наша история, история моей семьи. Умер папа 14 февраля 1988 года. Правнуков не увидел, зато мама у нас за всех рассчиталась. Она прожила 90 лет, полтора года назад её не стало…
Удивительная семья. Пока есть такие люди, кто с трепетом хранит свидетельства той страшной войны, никто не посмеет переписать историю. Сегодня это как никогда важно.
